Как же образовывать детей? Учите своих детей сами
Что, страшно? Это вас специально так напугали, дескать, без их стандартов не разберешься.
А на самом деле, все очень просто: убираем из программы «родное слово» и возвращаем на свое место Закон Божий.
Никому свой выбор не навязываю, но лично я выбрала учебник кандидата богословия, священника Даниила Сысоева — «Закон Божий. Введение в Православное христианство». Это один из немногих современных батюшек, чьи проповеди я могу читать и слушать.
Аннотация:
«Отец Даниил работал над книгой в течение десяти лет и писал её до последнего года жизни, постоянно переделывая и переписывая отдельные места. Но всё же, «Закон Божий» не есть труд и усилия одного человека, ибо в области законоучительства невозможно не обращаться к опыту святых отцов и, прежде всего — к Священному Писанию».
Видите, хорошие учебники есть, а значит все не так страшно — хорошее православное образование на дому доступно каждому, было бы желание. Оно даже имеет свои преимущества: занимаясь с детьми, восполняешь и собственные пробелы (чего уж скрывать, после десятилетий советского режима мы все с вами новоначальные).
Кроме «Закона Божия» необходимо включить в программу православного образования «Катехизис» Святителя Филарета.
Аннотация:
«Пространный христианский катехизис Православной Кафолической Восточной Церкви, рассмотренный и одобренный Святейшим Синодом и изданный для преподавания в училищах и для употребления всех православных христиан».
Также возвращаем в обиход те книги, которые перечислялись в 1-й части:
- Евангелие,
- Псалтырь,
- Четьи-минеи,
- Часослов.
Что такое Евангелие и Псалтырь, думаю, никому объяснять не надо (по моему мнению, Псалтырь лучше отложить для более старших классов).
Для объективности я поискала в интернете Часослов и обнаружила, что в него входят знакомые всем православным молитвы из ежедневного правила, а также молитвы, которые читаются на воскресном богослужении. А я-то их искала по разным молитвословам, покупала какие-то обрезанные сборники: «Молитвы на каждый день», «Молитвы для православной семьи», «Молитвы для детей». А тут вот они все!
Это что же получается? Если всего 140 лет назад детей учили читать по часослову, то в те времена каждый школьник понимал, о чем поется на богослужении? Для них это не было тарабарщиной, дети участвовали в общей молитве! Они знали, что такое Божья благодать не понаслышке, а на собственном опыте!
Только вот издаются часословы в основном на церковнославянском, для обучения чтению это теперь не подходит. Зато для дошкольников нашла вот такой замечательный букварь:
Аннотация:
«В России традиционно обучали детей грамоте по Псалтири и Часослову. В этом есть глубокий практический и духовный смысл. Незамутненная память ребенка навсегда усваивает первые в его жизни самостоятельно прочитанные фразы. Отрадно, если, кроме «мама мыла раму» или «оса укусила Осипа» ребенок запомнит на всю жизнь «Всякое дыхание да хвалит Господа»».
Также для объективности я заглянула Четьи-минеи, и обнаружила, что несмотря на мудреное название, это весьма увлекательное чтение.
Поначалу меня испугал объем – 12 томов! Но все оказалось не так удручающе: каждый том в этом сборнике соответствует одному месяцу года, и он в свою очередь разбит на разделы по количеству дней в месяце. Таким образом в каждый день года можно открыть нужное место и прочитать рассказ о жизни тех святых, чей день сегодня празднуется. Можно сравнить это с православным отрывным календарем, только здесь полная, а не урезанная версия.
После такого чтения вдруг раскрывается смысл каждого акафиста, вдруг становится понятно, о каких событиях в них идет речь. После такого чтения, приходя в храм, уже не чувствуешь себя там чужим, а словно попадаешь к своим хорошим знакомым. Святые на иконах оживают; ты знаешь их не хуже, чем современная молодежь знает американских супергероев. Прекрасные примеры для подражания! Это вам не Бэтмен и не человек-паук.
Чудесное спасение патриарха
Я понимаю, что даже у многих православных родителей непременно возникнут мысли, типа «Как же я буду нагружать своих детей такой заумной литературой! Заставлять их читать Жития Святых, скучные молитвы, ходить на службы! Они и так загружены, к чему такой фанатизм?»
В том-то и дело, что они загружены не тем. Избавьте их от посещения воскресных школ. Избавьте их от обычных школ, соответствующих ФГОС: от «уроков здоровья», ОБЖ и секспросвета. Избавьте их от так называемых «альтернативных» школ: от протестантских «классических бесед», от безбожного «родного слова», от уроков орнамента и прочей чепухи, и у них сразу появится уйма времени и сил на душеполезные занятия.
Одна крамольная мысль…
Напоследок поделюсь с вами тем, о чем давно уже хочу сказать. Разные люди неоднократно просили меня порекомендовать им хорошую художественную литературу для детей, и раньше я это делала. Но сейчас я вам такую дерзкую мысль скажу, которую вы не сможете сразу воспринять. В настоящее время она настолько необычная, что современному человеку покажется абсурдной. И мне она сперва показалась именно такой, но чем больше я над ней думала, обращаясь к своему опыту, тем больше приходила к убеждению, что мысль эта верная.
Я нашла ее в грандиозном исследовании В.Острецова «Масонство, культура и русская история» (для понимания отрывка придется пошевелить извилинами и даже заглянуть в словарь, язык здесь довольно сложный).
Петр оформил своей волей лишь то, что от него уже давно ждали верхи — боярство и канцелярщина, — он разрывает с Церковью и переносит всю полноту суверенитета на Левиафана Государство. Вследствие этого вся административно-канцелярская власть повисает в воздухе, становится беспочвенной, ибо ее законность, ее полномочия лежат только в Церкви и могут осуществляться только в согласии с Нею. Сам самодержец, становится законным государем только через таинство помазания. Разрыв с Православием автоматически означал, что власть ставит себя в положение незаконной, тиранической, чужеземной. Так чиновник в сознании крестьянина и будет до самого крушения самодержавной России восприниматься как фигура враждебная, иноземная, как «немец».
<…>
С Петра и до наших дней происходит безудержная экспансия залежалого товара Западной атеистической культуры. Все усилия царской администрации были обращены на ввоз в страну западной литературы, создание переводческой школы, введение в преподавание иностранных языков, издание книг западных авторов на русском языке. Интеллигенция образуется на ниве комментаторства и переводов. И так — до наших дней. В начале XVIII в. читают Пуфендорфа и Гроция, затем французский рационализм, сам заимствованный у античных стоиков, затем пиетизм, Шеллинг и Гегель, а далее брошюры Прудона, идеи Сен-Симона и политэкономия Маркса, как логическое завершение безбытности, беспочвенности и полной нечувствительности к православной культуре своей страны. Эта книжная надуманная, искусственная культура интеллигентной бюрократии, а затем разночинной, с ее богатой обличительной, глубокой по психологическим прозрениям и философским мыслям литературой, вся лежит под знаком бесплодности и тупиковости, безысходности и бездуховности. Душевности много, много чувств и мыслей, но не духовности. Не случайно название духовной литературы закрепилось только за литературой религиозной.
Философский пантеизм стал вероисповедной формулой безбытной интеллигенции. Полное оправдание зла и даже просто нечувствительность к самой проблематике зла и добра и повышенное внимание к чувственным удовольствиям — такая философия вошла в плоть и кровь тогдашних образованных кругов русского общества. Каббалистические формулировки как-то нечувствительно входят в аксиологию русского интеллигента. Это ведь у него, пантеизма, на одном полюсе самый примитивный материализм с его животной чувственностью, а на другом — тонкая прелесть того же материализма, но только душевно-чувственная — мистицизм, пиетизм. Каббалистические озарения посещают европейскую культуру с раннего средневековья и получают свое полное оформление в эпоху Возрождения и Просвещения. Отныне добро и зло пустые понятия, выдуманные самими людьми, а есть только реальность пользы, утилитаризм. На место религиозно-церковного твердого начала ставится морализм. Но что есть мораль вне религии, вне Церкви? Опыт показывает, что мораль вне онтологии вырождается в софизм [софизм (греч. Sophisma — хитрая уловка, измышление) -рассуждение, кажущееся правильным, но содержащее скрытую логическую ошибку и служащее для придания видимости истинности ложному утверждению.]. Эта истина фундаментальная и бьет не в бровь, а в глаз всем прекраснодушным мечтателям, мечтающим, построить нравственность на атеистических началах.
Захваченная таким каббалистическим учением, как пантеизм, русская администрация на протяжении двух веков видела главную опасность для себя не в социалистах, не в революционерах, — которым, в общем-то, сочувствовала, если не в методе борьбы, то в идеях, — а в православной Церкви. При Петре устами Феофана Прокоповича Церковь была определена как потенциально враждебная государственной власти сила (см. «Правда воли монаршей», «Духовный регламент»); затем, при Бироне, в ней видели уже просто врага и стремились всячески унизить русское духовенство. В конце концов волей монаршей создается замкнутое сословие священников и это сословие оттесняется на самое социальное дно. Нищий, полуголодный сельский батюшка, обремененный семьей, бесправный и запуганный — фигура отнюдь не выдуманная.
Общественная деятельность служителям Церкви категорически запрещается со времен Петра. Лишь в 1821 г. появляется первый духовный журнал «Христианское чтение», и то в первые годы — в духе масонской пропаганды «Сионского Вестника». Духовная цензура внимательно следит, чтобы живой голос иерархов и архиереев Церкви не зазвучал бы в полный голос. Но, как говорится, свято место пусто не бывает.
Создавшийся духовный вакуум быстро заполняется «внутренней церковью» и уже к 70-м годам XVIII века масонское движение со своей Наукой охватило практически «весь тогдашний культурный слой, — система масонских лож своими побегами насквозь прорастает его» (о. Г.Флоровский). В то время, как рационалисты Екатерининского времени вместе с самой императрицей, под предлогом борьбы с суевериями, накладывают запрет на литературную деятельность православных людей, масонская литературная деятельность, начав свой забег со времен Елизаветинских, в последующие десятилетия процветает. Отсюда же с 50-х годов XVIII столетия начинается и эпоха русской беллетристики.
<…>
Именно в масонстве формируется русский интеллигент. Здесь он впервые изучает всерьез западную философию, осваивает сам философский метод проблематики смысла жизни. Но здесь же он и заходит в капитальный тупик романтизма. Религия заменяется в его сердце на религиозность, которая сама есть не более как чувствительное настроение, мечтательность и томление неопределенностью.
В масонстве формируется и высокий престиж интеллекта, и деление человечества на профанов, темную толпу, способную удовлетворяться внешними обрядами Церкви, и на просвещенных, «братьев сияния», которые ведут человечество к свободе и счастью. Этот ход мыслей повторится и в революционном движении, которое все держится на таком мироощущении: руководство провозглашает — «до конца, по намеченному им пути», обязательному для всего народа.
В масонстве много говорится о духовном, о борьбе с грехом, с себялюбием, с дьяволом. Этот психологизм, внимание к своим переживаниям, сердечному трепету, лег в основу беллетристики. Но еще в прошлом веке исследователь масонства заметил точно, что все оно есть утонченный материализм. Это духовная прелесть, обольщение своим «Я», которое нечувствительно заменяет Бога, как в мистических переживаниях, так и в искусственном мире художественной литературы.
<…>
Романтизм вышел из недр масонских доктрин вместе с мистицизмом, который придал ему увлекательность и мечтательность. В недрах сентиментального романтизма рождается «лишний человек» нашей литературы. Напрасно пытаются найти социальные предпосылки этого человека в самой ткани русской жизни. В той жизни люди служили, а «липшие» отсиживались. Но и то правда, что, разорвав с живыми истинами Церкви., человек чувствовал себя лишним везде и всегда. Безверие двигало человека по пути отрицания ценности того, во что он верил, что психологически понятно, и неизбежно он попадал в ложу, где строили храм Соломона на месте разрушенного храма Христа. Мир нарочитости, выдуманности, призрачности и сухого рационализма прикрывался себялюбивым мистицизмом и чувством власти, достигаемым в магии.
<…>
«Из масонских же лож пришла и идея о больном обществе, которое нужно лечить. Вылечить его от всех пороков должны были философия и искусство. С одной стороны, с помощью прекрасного, а, с другой, с помощью показа пороков, от которых человек должен содрогнуться, с отвращением отвернуться и сказать: больше так не буду.
На самом деле, дело обстояло прямо обратным образом: изображение пороков в литературе служило к утверждению их в еще большей степени в сознании людей, читателей, и для социальной психологии это абсолютный факт. Обличение порока, показ его без одежд всегда есть соблазн, включающий мощный механизм приражения помыслов, примеривания на себя и совершения греха в своем сердце.
Эта художественная литература, признанная по своему социальному долгу заместить религиозную потребность человека и дать ему свои, мирские, безбожные образцы поведения, — в которых Евангельскому учению просто не было места, или, по крайней мере, оно допускалось лишь в качестве литературного украшения, — делала читателей по видимости умней, чувствительней, но духовней и добрее — никогда».
Вкратце эта крамольная мысль выглядит так:
НЕ МОГУТ ХУДОЖЕСТВЕННЫЕ ПРОИЗВЕДЕНИЯ НАУЧИТЬ ХОРОШЕМУ.
Из этого напрашивается вывод, что лучшее чтение для детей — это НЕ художественная литература, а, например, Жития Святых (Четьи-Минеи).
Лично я не вижу ничего страшного в том, что моя дочь пока что не будет разбираться в языческих верованиях, например, не прочитает мифы Древней Греции, которые по ФГОС входят в программу по внеклассному чтению для 2-классников.
Также, я убеждена, что она ничего не потеряет, если не прочитает рассказы о животных Житкова, Пришвина и Бианки, тем более, что мы и так живем в селе. Меня не пугает, что она будет «не такой, как все» и не прочитает всех произведений советских писателей и зарубежных сказочников, предписанные ей к изучению нашим Минобром.
Жизнь и сложнее выдумки, и гораздо интереснее, поскольку эту книгу мы все пишем совместно с гениальнейшим из авторов – с Господом Богом.
Поэтому все, кто спрашивал у меня список хорошей литературы для детей – вот вам сразу целая библиотека – 12 томов — на всю начальную школу хватит!
Четьи-Минеи
Если вы все еще боитесь, что вашим детям будет скучно это читать, начните с иллюстраций: Житие Святителя Николая Чудотворца в живописи С.Н.Ефошкина.