В этом ролике специалисты обследуют непослушных детей из двух разных семей. Им нужно установить, что это с ними – они плохое воспитаны или это болезнь.
Первый герой — мальчик Тео, 6 лет. Вместе с ним проживают мама, два маминых брата и бабушка с дедушкой. Свою бабушку Тео любит и слушается, она занимается с ним, готовит его к школе. А вот с мамой ведет себя отвратительно. Бабушка считает, что это недостаток дисциплины, что маме Тео не хватает жесткости и последовательности, но мама оправдывает себя тем, что у сына, видимо, СДВГ. Дедушка старается поменьше бывать в собственном доме, потому что не может слышать ссоры и крики.
Доктора-психологи, изучив дело, приходят к выводу, что, видимо, здесь сталкиваются разные подходы к воспитанию двух поколений: маму постоянно принижают, ребенок это видит и этим пользуется. И соглашаются с тем, что здесь действительно наблюдается гиперактивность.
Психолог приезжает в дом к Тео и замечает, что это довольно целеустремленный мальчик в своем противостоянии матери, он хочет, чтобы все было по его хотению. Замечу, что психолог И.Медведева, дает совсем другое определение понятию «целеустремленность».
Во время беседы психолога с мамой Тео стоит на ушах, но никто не говорит ему, что так нельзя себя вести. Тео кричит маме, что он ее ненавидит, и при этом хохочет ей в лицо. Психолог замечает, что для постановки диагноза ему нужно посоветоваться с другими специалистами.
Приезжает другой специалист, и бабушка пытается поддержать маму, говорит, что она у нее просто чудесная дочь, но ей очень тяжело одной с сыном. Дочь плачет, и это шокирует мальчика, он кидается утешать свою маму. Специалист просит маму ежедневно вести дневник поведения Тео.
Вторая героиня – девочка Хани, 9 лет. С ней проживают папа, мама, старшая сестра (16 лет) и две младших (7 и 5 лет). Хани временами бывает милой, особенно с животными, поскольку она может распоряжаться ими как угодно. А в папу она временами бросается игрушками и обкладывает матом, но ее за это никто не наказывает и даже не дает оценку ее поведению, т.е. никто не говорит, что это плохо и так делать нельзя.
По словам мамы это еще относительно спокойное поведение. Точно также Хани бывает груба с родными сестрами и с учителями в школе. Правда, 4 месяца назад Хани исключили из школы за дикую ссору с одноклассниками, Хани даже угрожала убить их. Мама рассказывает, что из школы ее тогда вывели двое полицейских. Родители Хани жалуются, что все окружающие обвиняют их то в том, что они слишком разбаловали дочь, то наоборот в излишней жесткости.
Старшая сестра Хани, застенчивая девушка, стыдится ее: «Это очень неловко, когда у нее случаются приступы ярости, потому что все нас глазеют, когда она начинает пинаться, кричать и ругаться».
Мама перечисляет, из-за чего Хани может закатить истерику: «Если попросить ее утром встать с постели, если попросить ее одеть что-то, что она не хочет носить, если попросить ее почистить зубы, она становится дикой».
До 1.5 лет с Хани было все нормально. Потом стало проявляться своеволие, а последние пять лет вся семья от нее мучается и не знает, что делать. Мама: «Мы уже проходили уроки для родителей, слушали разные советы. Все, что нам говорят, работает с тремя другими нашими детьми, но не работает с Хани».
Мне понятно ее смятение, я через это проходила с первой дочерью, которую воспитывала по рекомендациям современных психологов и однажды обнаружила, что это не работает с ней так, как было обещано, а на то, чтобы как-то наказывать дочь (тем более шлепнуть по попе) в сознании уже был сформирован мощный психологический запрет. И я находилась в такой же растерянности: наказания мной даже не рассматривались, а все другие ухищрения были бесполезны, так что же делать? Ведь проблема все усугубляется!
Мама Хани рассказывает, что та с младенчества была такой своевольной. Играя с детьми, она хотела, чтобы все было так, как хочется ей, иначе ей становилось скучно. Любых требований она старалась избегать. Если избежать не удавалось, начиналась истерика.
Хани уже заметила, что окружающий мир не принимает ее действий, поэтому всех взрослых кроме папы и мамы она побаивается, в том числе и приехавшего к ним психолога. Из этого психолог делает вывод, что у Хани высокий уровень тревожности, а все вместе это указывает на расстройство аутического спектра.
Хани сообщает, что хотела бы злиться меньше, чтобы у нее было меньше приступов злобы, потому что она от этого очень устает и потом плохо себя чувствует. Как тут не вспомнить «Недоросля»: «Так мне и жаль стало» — «Кого, Митрофанушка?» — «Тебя, матушка: ты так устала, колотя батюшку».
Хани записали на прием к логопеду-лингвисту, чтобы установить, почему Хани тяжело дается общение. Этот прием решили провести в местной библиотеке. Видимо, Хани страшно, что ее будут стыдить и ругать за плохое поведение, поэтому она категорически отказывается войти в комнату и кричит, что это «дрянные глупые люди». Очевидно, это относится к логопеду и съемочной группе. Из этого логопед делает вывод, что у Хани чрезвычайно высокий уровень тревожности.
В злобе Хани сбрасывает книжки с полок, но ее за это никто не ругает, не требует, чтобы она собрала их и расставила по местам. Мама жалуется: «Каждый раз одно и то же: просишь ее сделать что-то – «нет, я не буду этого делать!»» Ну, это смотря как попросить.
Через 45 минут логопеду удается уговорить Хани хотя бы поиграть с мыльными пузырями. После этого Хани соглашается войти в комнату и по картинкам рассказывает сказку про трех поросят. Никаких проблем с речью не обнаруживается, если не считать нежелания оказаться в глупом положении: Хани не знала с чего начать свой рассказ, и логопеду пришлось ей немного помочь. Логопед сообщает, что ощутила в тот момент «настоящие волны страха, исходящие от этой маленькой девочки», из этого она тоже делает вывод, что у девочки чрезвычайно высокий уровень тревожности.
Тем временем мама Тео выполняет задание психолога, заполняет дневник поведения: в субботу Тео сказал, что ненавидит маму, в воскресенье – что собирается зарезать ее ножом, потому что он ненавидит ее. Потом он дважды ее пнул, ударил кулаком и поцарапал. Мама плачет.
Наблюдение за сном Тео показывает, что с этим у него все в порядке. Гудящие камеры наблюдения его сначала разозлили, но в итоге их равномерное гудение наоборот помогло ему заснуть.
С Хани продолжают заниматься специалисты. Ее свозили в центр зоотерапии, и играть с животными Хани очень понравилось, как и любому нормальному ребенку. А вот ехать на последнее заседание специалистов, где те должны были вынести окончательное решение, она по понятным причинам отказалась. Мама уехала одна, а папа тем временем боролся с очередным приступом злобы у Хани, которая кричала ему «ты — сукин сын». В современной Англии уже все папы без исключения хорошо обработаны психологами, поэтому папа даже и не думает каким-либо образом наказывать Хани, тем более физически. Он делает лишь то, что ему разрешено психологами, т.е. он просто силой удерживает Хани от неправильных действий. Девочке 9 лет, да и папа еще не старый, поэтому он с ней пока справляется.
Специалисты приходят к выводу, что состояние Хани можно отнести к легкой и средней степени аутизма, но в целом ее случай довольно редкий, наверное, это ПИТ – патологическое избегание требований (эту болезнь в 1980 изобрела Элизабет Ньюсон — английский ученый).
Специалисты подзывают маму и сообщают ей диагноз. Мама не может поверить своему счастью: наконец-то она получила ответ на свои вопросы – почему это происходит с Хани, и наконец-то она убедилась, что они, родители, не виноваты, это вовсе не плохое воспитание, это просто болезнь.
Мама спрашивает, что им теперь делать. Специалисты рекомендуют поместить Хани в специализированную школу: раз это врожденная болезнь, то она не лечится, это пожизненное состояние, можно только смягчать проявление симптомов.
После этого Хани устраивают встречу с «с мировыми лидерами по ПИТ». Встреча проходит в центре имени все той же Элизабет Ньюсон – изобретательницы болезни. Хани уже ничего не боится, она поняла, что здесь ее ругать не будут, здесь ото всех безусловное принятие, которое прежде ей могли обеспечить только родители, а из внешнего мира никто не собирался безусловно принимать ее выходки.
Руководитель центра со знанием дела сообщает, что для таких детей, как Хани, очень важно, чтобы люди, которые поддерживают ее, живут с ней, пытаются дать ей образование, действительно понимали ее состояние.
В этом центре родителей Хани научили, как сделать, чтобы «чаще видеть Хани счастливой, и реже видеть ее темную сторону»: для этого нужно воспитывать Хани без конфронтаций, требования свести к минимуму, стараясь превращать их в игру, а в каких-то случаях родители могут оправдываться тем, что это не их требования, этого требуют представители власти. Голос за кадром сообщает, что наконец-то семья вышла на правильный путь!
Теперь жизнь Хани стала более радужной: она регулярно проходит сеансы игровой терапии со специалистом по аутизму. Мама ощущает себя счастливой: «Это так хорошо, когда тебя, наконец-то, выслушали!»
Хани устроили в специализированную школу, состоящую всего из 4-х классных комнат. Помимо образования там она теперь сможет играть с пони, с морскими свинками, с утками и овцами – это все будет частью ее школьного дня. Мама очень рада, что люди начинают понимать, что родители не виноваты, и Хани тоже не виновата. Теперь Хани будет в специализированной школе, и всем будет намного легче, теперь им помогут справиться с ее тревожностью.
Затем специалисты собираются по поводу Тео, чтобы решить тот же вопрос: это поведенческие проблемы или это врожденное? Все сходятся на том, что поставить диагноз трудно: признаки СДВГ есть и достаточно явные, но все портит бабушка – бабушку Тео слушается, в отличие от мамы. И когда бабушка укладывает Тео спать, даже здесь его реакция разительно отличается от той, которая возникает, когда спать укладывает мама.
Все соглашаются с тем, что здесь есть вина бабушки, «она немного критично относится к своей дочери». Однако специалисты сходятся на том, что хотя диагноз установить пока не удается, нужно упорядочить сон и поведение мальчика. Маму жалеют, потому что она находится на пределе своих возможностей и отчаянно нуждается в помощи.
Специалисты подзывают маму и сообщают ей, что пока они не могут с уверенностью сказать, что да, это СДВГ, — некоторые явления подтверждают диагноз, но не все. Но они могут утешить ее тем, что разработают для нее программу с четкими инструкциями как воспитывать сына и оптимистично заявляют: «Вы сможете это сделать, сможете. Новая вы – новый Тео!»
Инструкция доктора заключается в том, чтобы устраивать Тео так называемые тайм-ауты. Кстати, отправлять ребенка в свою комнату – это единственный вид наказания, который пока еще допускается в западных странах. И теперь маме предписывается при плохом поведении Тео «лишать мальчика ее внимания» и оставлять его в своей комнате на шесть с половиной минут, — как озвучила мама, «чтобы он понял границы, которые существуют между мной и его поведением». В каких-то моментах маме можно сначала обойтись предупреждением и, только если это не поможет, устроить ему «тайм-аут». Я так понимаю, все эти шесть с половиной минут мама должна стоять снаружи и держать дверь, ведь нормальные люди обычно не устанавливают задвижки на двери комнат снаружи.
Поначалу дело шло не очень хорошо: Тео от бессильной злобы колотил в дверь разными вещами (повредил покрытие двери) и тряс окно (стекло треснуло). Но спустя две недели новый режим начинает приносить свои плоды. Мама вовремя укладывает Тео спать, и он хорошо засыпает под гудение, которое ему теперь именно для этой цели организовывают с помощью приложения. Соблюдение режима подкрепляется наклейками и таблицей вознаграждений.
Днем Тео тоже ведет себя лучше. Мама стала заниматься с сыном, готовить его к школе. Мама: «Теперь он знает, что я главная. Не он главный, а я. И я думаю, что он начинает понимать, что он — ребенок, а я – мать». Бабушка говорит, что теперь им хорошо находиться дома всем вместе. Дедушка говорит, что хуже определенно не стало, Тео учится правильно себя вести, и хорошо, если они и дальше будут идти по этому пути. Фильм заканчивается тем, что Тео подходит к наклонившейся маме и смачно шлепает ее по заду. Мама в ответ смеется. Она очень довольна тем, что получилось, все стало намного лучше!
Осталось добавить, что это видео с англоязычного ютуб-канала Real families (Реальные семьи), у которого уже почти тысяча таких видеофильмов и почти миллион подписчиков. Весь канал посвящен детям с разыми проблемами: с поведенческими, а для большей убедительности и с настоящими генетическими. Таким образом формируется нужное общественное мнение: «Это не разрушение системы воспитания, это просто больные дети, они такими родились». Родителям при этом внушают, что любого ребенка можно воспитать теми методами, которые предлагают современные психологи; а если нельзя – значит у него врожденная болезнь, и такому больному нужно создать специальные условия.
В русскоязычном пространстве такого канала пока нет, поскольку у нас окно Овертона еще недостаточно продвинулось в этом плане, и многие люди, особенно старшего поколения, закричат, что это явно не болезнь, это просто избалованные дети: эгоистичные, капризные и своевольные, которым не хватает витамина Р (ремня). А вот западные зрители к такому контенту уже созрели: в комментариях выражают сочувствие родителям и пишут, что они испытали такое же облегчение, когда поняли, что происходит с их ребенком.
Но если СМИ так и будут оставаться в руках сатанистов, у нас такой канал обязательно появится через несколько лет, вот увидите!