Руслан: А скажи, ты раньше с этим термином встречалась? Ты знаешь, что это такое – выученная беспомощность?
Елена: Я очень смутно знаю. К нам тут претензии предъявляют, точнее, к тебе, — ты же у нас главный спикер. Главная претензия такая: «Вот сейчас Руслан Ткаченко нам расскажет, как хорошо, как нужно бить детей, и все морально неустойчивые, безответственные и просто ленивые родители побегут бить своих детей, потому что так проще, потому что они так самореализовываются, потому что они – маньяки… Ну, карта так легла, не выспались или еще что-то. Вот обязательно Руслан Ткаченко нам сейчас даст разрешение на телесные истязания вплоть до убийства и тяжких телесных повреждений». Так, Руслан, что скажешь в свое оправдание? Говори!
Руслан: Я помню этот комментарий. Мне кажется, этот комментарий – вовсе не вопрос и не претензия. Это больше похоже на эмоциональную защиту, ведь наши эфиры – они внутренне не противоречивы, и, когда их смотришь подряд, вроде бы, всё правильно. Ты слушаешь, — ну не к чему придраться, все логично! И потом такая мысль: «Это логично, значит, телесные наказания возможны, но это же невозможно!..» Т.е. у человека есть внутреннее эмоциональное решения, что бить нельзя, а тут я говорю, что можно, и они такие: «Как так?!» Т.е. это скорее эмоциональная реакция самозащиты, а не вопрос как таковой. Но я отвечу на этот невопрос, потому что, действительно, очень интересно, откуда взялся Руслан Ткаченко. Ведь ладно, если бы никто никогда не бил детей, а тут появляюсь я и говорю: «Ребята, я нашел классный способ воспитывать! Давайте бить детей!» Но ведь на самом деле все наоборот! Тысячелетиями об этом говорили — кто бьет детей, а кто не хочет. [Отсылка к Библейским цитатам о наказаниях. – Прим.редактора] По идее, те люди, которые не хотят наказывать детей, пусть они объясняют почему это хорошо и т.д.
Елена: Так теперь целая армия психологов расскажет, «почему нельзя бить детей». У них там куча тезисов.
Руслан: Вот скажи, если б ты была маньяком, ты бы смотрела эфиры Руслана Ткаченко о воспитании детей?
Елена: Я думала об этом. Не то что маньяки, а вообще плохие родители информацию по воспитанию не ищут. Они воспитывают, как придется, как их воспитывали.
Руслан: Маньяки не то что не будут смотреть, но даже если телесные наказания будут под запретом, они все равно будут маньячить, — на то они и маньяки. Ведь они же убивают? Маньяки убивают. Запрещено же убивать? Но они убивают. Поэтому это странная претензия. И понимаешь в чем дело, если ты захочешь сделать человеку больно или плохо, — не в наказание, а просто, чтобы ему было больно, — ты с этим справишься и без телесных…
Елена: «Тысяча и один способ абьюза», да?
Руслан: Да. Если у вас есть желание насолить человеку, поиздеваться над ребенком или еще над кем-то – это вообще не проблема. И как раз, чтобы наказание не перешло в насилии в издевательство, стоит слушать меня, потому что я расскажу, как правильно наказывать, чтоб это не было насилием. Ведь если посмотреть какие-то юридические процессы, связанные с уголовкой, с каким-то криминалом, там же весь вопрос в чём? В мотиве! Т.е. есть ли у преступника мотив? Хотел ли он с этого что-то получить себе или не хотел? Вот я считаю, что надо подходить так.
«А ты на себя примерь!» — говорят мне, — «Вот если бы тебя кто-то бил, ты бы как на это посмотрел?» Сразу скажу, это неправильная позиция, потому что если бы, допустим, я пошел кому-то в ученики… Пришел, допустим, на каратэ и сказал: «Мастер, учи меня!» Вот всё, что мне мастер скажет в наказание, я буду принимать как наказание. Если вы идете к врачу, если вы уж совсем болеете и приходите: «Врач, спаси меня!», а он говорит: «Не ешь этого, не пей этого, вот тебе в задницу уколы», — и ты терпишь! Потому что другой статус. Или вот государство – оно имеет право давать законы и соблюдать, а ты их должен исполнять. В конце концов Бог! Т.е. пара родители-дети, или учитель-ученик – это не равноправные пары, — это нужно понимать. Мы говорим сейчас о наказаниях, — все-таки наказания делает кто-то, кто выше.
Известно ли вам в принципе, что такое выученная беспомощность? Видели ли вы материал на эту тему? Сейчас пришло время, когда основы психологии люди должны знать. Как мы азбуку учили, как математику учили, также сегодня нужно учить основам психологии. Для чего? Для того, чтобы отличить псевдопсихолога от настоящего психолога. И вот одна из вещей, которую стоило бы знать, — это тема про выученную беспомощность.
Если коротко описать базовую ситуацию, исследование, которое было, эксперимент, собаку сажают в клетку, у клетки снизу решетка, по которой можно пустить ток. Клетка закрыта. И вот пускают ток снизу. Собаке больно, она пытается решить проблему, она пытается вырваться, она активно действует, она злится! Но ток идёт, собаке больно, она сделать ничего не может, и со временем она как бы смиряется. В конце концов она просто ложится на пол и начинает скулить, стонать, но она уже ничего больше не делает. Когда она доходит до такого состояния, на следующем этапе отпирают клетку. Уже нет замка, можно открыть, но собака не ищет. Она стонет, плачет, но лежит на этой сетке под напряжением. В конце концов сняли вообще клетку, просто пол. Но когда по полу идёт электричество, собака ложится на этот пол и начинает скулить.
И выученная беспомощность — это когда тебе уже отбили способность искать выход из ситуации. На эту тему очень много и видео, и статей, но я хочу рассказать о первом опыте, который был в советские времена, когда собаки Павлова… Очень модно это было, бихевиоризм в СССР очень хорошо зашел, пытались через него объяснить что-нибудь такое советское. И вот изучали собачек.
Собаку учили отличать овал (эллипс) от круга. То есть, когда показывали круг, она должна была одно сделать, когда эллипс, она должна был сделать что-то другое. И, соответственно, ее награждали, — если она отгадала, ей давали какую-то вкусняшку. И вот она стала отличать круг от эллипса, и обрадовалась. Тогда исследователи стали потихонечку эллипс округлять, — делать его все ближе и ближе к кругу, чтобы понять на каком этапе собака перестанет отличать круг от эллипса. Так вот, действительно, в какой-то момент она перестала отличать круг от эллипса, а поскольку она, вроде бы, видит круг, а это эллипс, она нажимает, что это круг, а вознаграждения нет! Она не поняла, вроде бы, круг. Другой раз она: может быть, эллипс? А это не эллипс, это круг! И она перестала получать награду.
И что случилось с собакой? Она попала в фрустрацию. Она стала болеть, она стала плохо есть, стала себя неправильно вести, она забыла большинство предыдущих команд… Ее кроме этого обучали еще чему-то. Эксперименты проводили над кучей собак, и там были разные эксперименты. Так вот, те собаки, которые с кругом не справились, которым постоянно то ли круг, то ли не круг, — они стали хуже питаться. Понимаете в чем дело? Вкусняшки им могли давать или не давать, но они жили в вольере, у них было постоянное питание, постоянный сон. Так вот, у них нарушился сон, у них нарушилось питание – они стали хуже есть, и они потеряли половину навыков, которые до этого приобрели, и все только от этой фрустрации, что она не понимает, где круг, а где эллипс. Прошу вот это отметить: оказывается, собаке нужны правила! Когда она не понимает мира, происходящего – «что здесь?», она попадает в фрустрацию. Собака! Что уж говорить про человека. [Выполняя установленные правила, и собака, и человек получают возможность ощущать себя хорошими, а при достижении чего-либо с помощью правил еще и успешными, что благоприятно сказывается на самооценке. – Прим.редактора.]
К сожалению, над человеком тоже такие опыты проводились. Причем даже не опыты, а это была уже технология. Возможно, вы слышали имя Виктор Франкл, — очень известный человек, австрийский психиатр, психолог, философ, невролог, бывший узник нацистского исправительного лагеря. В 1939, когда рейх подымался, там были лагеря. Не концлагеря, а для немцев, арийцев, которых нельзя было убивать, но которые были против, — их в эти лагеря отправляли на перевоспитание. И вот он попал в этот лагерь, но он был психолог и психотерапевт, и он на это стал смотреть как на испытание, он стал смотреть на людей и на себя, и, может быть, поэтому и выжил.
Что он выяснил? Там как раз массово использовалась эта вот выученная беспомощность. Т.е. ты что-то делаешь, а тебя начинают за это наказывать, мол, это нельзя. Ты такой: «А, ну понятно, нельзя так нельзя». И ты этого не делаешь. А тебя потом начинают наказывать за то, что ты этого не делаешь, типа, это надо. Или ты встал в каком-то месте, — тебе дали за это награду, — о, ты понял, что там нужно стоять. А через некоторое время тебя наказали за то, что ты там стоишь. Т.е. людей специально вгоняли в такое состояние, где они не могли спрогнозировать дальнейшее существование, правила были непонятны. И это было массово, это было на потоке.
То есть каких-то недовольных людей, которые не верили в Третий рейх и лично Гитлеру, посылали в эти лагеря, через это ломали в них личность, а потом они уже такие как бы послушные, и их отправляли уже домой.
И вот этот Виктор Франкл нашел классную подсказку. Он говорит: в этой ситуации важно делать то, что хочется тебе, — выделите время в своем расписании… Там их постоянно гоняли, и ты начинаешь что-то делать, но это ты решил, что ты будешь делать. Это может быть ковыряться в носу, это может быть грызть ногти, но главное, что ТЫ решил это делать, и ты это делаешь качественно, с упоением, как профессионал, сознательно обкусывая каждый ноготь, методично смотря, все ли ты ногти обкусал. Да неважно, что ты делаешь, главное, ты сам что-то делаешь.
И еще один случай расскажу уже из своей жизни. Я занимаюсь в том числе и тренингами, в том числе и для взрослых. И у меня есть психологическая игра, и там фишка в чем? Там задается какое-то очень простое правило, и, когда люди начинают играть, там всегда возникает конфликт. И тогда я стал изучать, почему всегда возникает конфликт. А потому, что правил почти нет! И люди, когда начинают в эту игру играть, они не понимают: «А какие правила? А где правила? А в чем суть?» И там очень интересно наблюдать: кто-то придумывает свои правила, кто-то упорно пытается найти правила, а у него не получается, кто-то просто говорит «плохая игра». Последний раз мы играли в школе, где было человек под сто учителей. Учителя играли, а там по правилам можно убиться, — можно как бы убить друг друга или кого-то одного, — командная игра. Так вот, учителя все договорились самоубиться, они друг друга по сценарию убили, и в этот момент, когда они все друг друга убили, они аплодировали друг другу!
Елена: «Наконец-то избавились от мучений!»
Руслан: Да. Т.е. это суицидальная штучка. А почему? А потому, что: «Да как это так можно без правил-то жить? Вы чего? Тупая игра! Мы не хотим в нее играть!» Ну, самоубийство подразумевает, что все проиграли. То есть они все сознательно проиграли лишь для того, чтобы не мучиться.
Елена: Они установили собственные правила, по сути дела. Если у тебя нет правил, мы сами установим и конкретно решим… Самоубийство — это самое простое, что можно сделать.
Руслан: То есть, оказывается, собакам, людям, причем это учителя, это, как минимум, образованные люди…
Елена: Как минимум, взрослые.
Руслан: Я проводил эту игру с разными группами. Среди директоров проводил, среди подростков проводил, среди священников проводил эту игру. И этот конфликт – он всегда есть, потому что, оказывается, без правил мы не можем. Так вот, я к чему всё это так долго рассказывал? Для ребенка еще важнее, чтобы у него были правила, потому что взрослый-то – он в принципе знает, что правила есть, и он требует их, потому что он знает — это хорошо, а ребенок… Вот я, честно говоря, не люблю самые ранние воспоминания детства, потому что просто из темноты, из черноты появляется какой-то элемент и исчезает. Этот какой-то хтонический ужас перед бессистемностью. Но чем я взрослее, тем мне приятнее, потому что я все больше и больше понимаю правила жизни, правила этого мира.
Так вот, эти правила ребенку кто-то должен устанавливать, и взрослый родитель — он как раз тот, кто устанавливает. А дети это чувствуют, они тянутся к родителям как раз для того, чтобы эти правила получить. А как правила устанавливаются? Они, по большому счету, через наказание. Наказание — это и есть инструмент установки правил для ребенка. То есть, если вы хотите, чтобы у ребенка не было этого ужаса, чтобы не было фрустрации, как у той собачки, чтобы он не был послушным-поломанным, как те, что в нацистской Германии, вы должны ему эти правила устанавливать…
Елена: И соблюдать их выполнение, а то иначе смысл ставить правила?
Руслан: Да. В предыдущих эфирах мы говорили про связь ювеналки, педофилии и запрет телесных наказаний. Смотри, что в Скандинавии творится? Там, фактически, не родители, а государство диктует, как воспитывать детей.
Елена: Государство устанавливает правила.
Руслан: Да, не родители. А ребенок не знает, кто такое государство. Он просто видит перед собой взрослых людей, ждет от них правил, а потом приходят то одни дядьки, то другие, которые говорят «нет, ты давай так-то, сяк»… Нет источника установки правил. Для ребенка это плохо. Т.е. ему лучше пару раз по шее получить, но узнать, что правила есть. И какая проблема? Не каждый взрослый готов устанавливать правила. Причем, заметьте, раньше такой проблемы не было.
Елена: Даже и не задумывались!
Руслан: Ну, наказывали, и было понятно. Ребенок получал люлей и понимал, что, если отец так сказал, значит, так надо. А сейчас уже пошло поколение непоротых… Я почему знаю это? Я проводил тренинги, где кроме прочего тебе нужно взять на себя ответственность: взять и установить правила, либо просто что-то сказать, либо кем-то покомандовать. Вот стоит пятьдесят человек, я даю микрофон и говорю: «На, скажи что-то в микрофон, можешь даже дать кому-то команду, а если не хочешь, передавай микрофон дальше. И бывает так, что человек тридцать друг другу в страхе отдают микрофон, и какой-то сороковой взял микрофон, давай там на всех орать, и они все строятся под него. Т.е. у нас не каждый человек готов принять на себя ответственность создавать правила.
Елена: Я слышала у какого-то психолога, что тот, кто берет ответственность, владеет миром, потому что все ее избегают и ничего не делают.
Руслан: Кстати, следующий эфир будет про становление личности, про рождение личности, где основной упор как раз будет именно на ответственность, когда личность появляется через ответственность, и роль в этом наказания. Но сейчас пока о правилах. Смотри, когда взрослый имеет этот стержень, он знает правила, он их хочет навязать своему ребенку, то, когда ребенок не выполняет правила, взрослый говорит: «Да ты что?!», и начинает на него больше, — тот еще упирается, взрослый еще больше, и в конце концов взрослый дает ему взбучку для того, чтобы правила сохранить.
Так случается, если человек имеет собственный стержень. Если нет такого стержня, то, когда ребенок говорит «а я не хочу», взрослый думает: «Ну и ладно, давай поменяем». И взрослый начинает менять правила. Особенно, если сегодня он посмотрел одну программу, допустим, там Петрановскую, и давай «тю-тю-тю, ми-ми-ми», а потом послушал нас и пришел, по шее настучал. Потом послушал еще кого-то. И ты каждый раз, слушая кого-то нового, принимаешь новые для себя решения, и начинаешь на ребенке это все исследовать, и думаешь: «Что такое-то? Да дайте какие-нибудь правила!»
Когда я на эту тему размышлял довольно-таки давно, я пришел к выводу, что если у взрослого неверный стержень, плохой, но он есть, то ребенок, который в этом стержне воспитывается, когда он вырастет, он поймет, что родитель был неправ, что его стержень не самый правильный, «у меня будет другой стержень». Но само наличие стержня, сам факт, что есть некие правила, и тебя этим правилам учат и настаивают, чтобы ты в них был, вот этот факт важнее даже тех правил, которые тебе передают. И тогда получается, что наказание позволяет ребенку овладеть этими правилами и понять, что родитель эти правила тебе задает. [Правила, хорошие они или плохие, справедливые или нечестные, обеспечивают порядок. Отсутствие правил – это хаос. — Прим.редактора.] В этом контексте подумай насколько опасна ситуация, когда родители пытаются стать другом для своего ребенка. Ну не может тебе друг правила навязывать!
Елена: Друг — это отдельная независимая личность.
Руслан: Вот я, допустим, иду с человеком, он что-то предлагает хорошее, правильное… Любой человек, который предложит хорошее, правильное, я с ним пойду. А если он предложит какое-нибудь фуфло, я скажу: «Ты дурак, это фуфло, я не буду делать». Но когда ты с другом, и он делает фуфло, ты обязан другу помочь. Ты понимаешь, что фуфло, что это делать нельзя, но, чтобы друга поддержать, ты идешь на это ради дружбы. И получается, что ты, как взрослый, должен навязывать ребенку правила, а как друг ты должен смягчиться и пойти на поводу у этого человека. Для ребенка родитель – это тот, кто устанавливает правила. Это его базовая установка. Первое правило для ребенка, — что родитель дает правила. А тут ты приходишь такой: «Правил нет, я тебе ничего не скажу». Всё! Основание у ребенка – всё, нет его!
И у меня совет для тех, кто избрал не наказывать детей: «Да замечательно! Только вы так и говорите своим детям, что вообще-то я тебя могу наказывать. Может быть, даже должен наказывать. Но мои правила – не наказывать. Эти правила я устанавливаю». Вот эту тему, что «я устанавливаю правила», дети должны знать. [Сегодня психологи внушают родителям, что они не вправе учить своих детей и «навязывать» им свое представление о жизни, свои «ограничивающие установки», дескать, ребенок должен сам выбрать, что ему подходит, должен сложить о мире собственное представление. В действительности же, если родитель самоустраняется, мировоззрение ребенка формируют в нужном заказчику направлении с помощью деструктивного контента в СМИ. — Прим.редактора]
Даже если бы действительно было выяснено, что наказывать телесно нельзя, то дети об этом не должны знать. Т.е. взрослые должны были бы договориться так: «Мы наказывать не будем – это нельзя, но мы детям будем говорить, что мы можем наказать». У нас же есть Дед Мороз? Все взрослые знают, что нет Деда Мороза, но мы все играем из поколения в поколение в этого Деда Мороза: «Если ты будешь плохо себя вести, он тебе не даст подарки».
Если нельзя наказывать, то давайте мы, взрослые, договоримся, чтобы дети об этом не знали, потому что детям важнее понимать что есть взрослые, и они имеют право устанавливать правила, а без наказаний правила не установишь, на то оно и правило. [Сатанисты это предусмотрели, и сегодня психологи утверждают, что даже просто угрозы недопустимы, угрозы – это «манипуляции ребенком», «психологическое насилие» и «шантаж». — Прим.редактора] И вопрос, который звучал… Я лично не пойму, когда мое наказание переходит в насилие и наоборот? Где эта грань? Ну, можно как один из признаков, сказать, что, если ваше воздействие на ребенка направлено на установление и утверждении правил, то это, скорее всего, наказание. Но, конечно, и мера должна быть. В принципе, если вы в момент наказания не помните, какое правило вообще вы устанавливаете, то это уже вопрос: а наказываете вы его или нет?
Но с другой стороны выученная беспомощность касается не только детей, но и родителей тоже! Потому что, смотри, если тебе запрещать наказывать ребенка, то это как круг и овал. Тебе по естеству положено его наказывать и воспитывать, по книжкам ты читаешь, что кого-то ремнем лупили, и в Библии написано «наказывай», а тебе тут говорят «нельзя наказывать». Вот как оно, можно – не можно? Овал это или круг?
Елена: Мы вообще тут чем занимаемся? Мы возвращаем вам вашу родительскую свободу и выбор, и избавляем от фрустрации, так, чтобы вы не метались между различными психологами и методиками, а посмотрели на себя и решили, чего вы хотите, как вы хотите воспитывать: с ремнем, без ремня…
Руслан: Мне, кстати, писали благодарности в комментариях: «Спасибо, вы восстановили во мне понимание, что я хороший родитель». То есть людей так замучили этими всеми… А вот помнишь, мы говорили про термины «насилие» и «наказание», — что их смешивают, как вот овал и круг для собаки смешали до неузнаваемости, так и нам смешали насилие и наказание, чтобы мы не чувствовали разницу. То есть, чтобы управлять в том числе и нами, взрослыми, нами манипулируют, нас тоже вводят через запрет телесных наказаний в эту самую фрустрацию.
Вот то же самое, допустим, «агрессор» и «абьюзер». Что означает «абьюзер»? Кто такой абьюзер? Да кто угодно! Кто угодно, вообще, в принципе! Человек идет, ты говоришь: абьюзер! Я расскажу на примере, это из личной жизни. На отдыхе большая компания, пара-тройка семей, у нас активная программа, и на следующий день тоже активная программа. И одна дама из нашей компании вдруг узнала, что в соседний город приехала буквально на один день ее подруга. А мероприятия же нельзя бросить, она там активный участник, и она думает: «Я сейчас поколбашусь здесь, потом вечером на машине к ней съезжу, вернусь и на следующий день опять поколбашусь». А я ей говорю, что ты физически сдохнешь, потому что здесь активное мероприятие, в машине ночью ехать, с ней болтать, опять машине ехать, а потом наутро… Я говорю: «Ты просто физически истощишься, у тебя нет ресурса». Значит, я ее уговорил, мероприятие прошло. Уже поздно вечером она сидит дома, никуда не поехала и такая: «Классно, я сейчас выжатая такая! Хорошо, что я отдыхаю». И я ей: «А если бы ты сейчас поехала на машине, представляешь, как бы тебе было тяжко?» Я не хотел даже над ней поприкалываться и ничего плохого не имел ввиду. А она — жертва таких вот психологов, она мне стала заявлять, что сейчас я проявил агрессию по отношению к ней, потому что… И стала мне объяснять, почему это агрессия. За счет того, что перемешали все термины, она вдруг приняла, что это агрессия.
Т.е. нам надавали каких-то моделей, вводят через эти модели в эту самую фрустрацию. Нас, взрослых людей, тоже вводят в эту самую выученную беспомощность. Я просто рекомендую изучить эту тему и ее примерить на своих детей: не учите ли вы их выученной беспомощности. А потом посмотреть ее влияние на вас, — вас кто-нибудь в эту выученную беспомощность вгоняет или нет. Чтобы вы не попадали во все эти ситуации, вспомним Виктора Франкла, который говорит, что в случае такого воздействия вы должны обязательно делать то, что хотите делать именно вы.
Елена: Я вот об этом и говорю: посмотрите на себя, наконец-то, родители. Как вы считаете нужным воспитывать внутренне… [К сожалению, родитель, прочитавший книгу или послушавший лекцию современного психолога, которые все построены на приемах манипуляции сознанием, на передергивании понятий, при всем желании не может воспитывать детей так, как хочет. На все естественные методы воспитания ему с помощью приемов НЛП установили мощный психологический запрет. Здесь нужны переосмысление и длительная работа по преодолению навязанных убеждений. – Прим.редактора]
Руслан: И то, что мы обсуждали термины: гендер – пол не пол, наказание – насилие не насилие, абьюз, газлайтинг, буллинг, — максимально широкая трактовка вещей, – это в том числе способ загнать нас в эту выученную беспомощность. Потому что есть явление, и по науке вы должны его точно описать, чтобы никакое другое явление туда не попадало. А если вы даете такое явление, как «абьюзер», то здесь, в принципе, зависит от наблюдателя. Если один наблюдает – он абьюзер, а другой наблюдает – он не абьюзер. Вот эту квантовость убирайте из своего сознания.
И еще важное хотел сказать. Из всех немецких философов я больше всего люблю Гегеля, он заложил интеллектуальные основы для многих социологических наук. И вот он говорил, что общество тогда здоровое, когда сущность человека соответствует его социальному существованию. Если же это не так, то человек этот попадает в отчуждение, у общества начинаются социальные болезни и катаклизмы. Чуть позже, уже в нашем в 20 веке жил такой американский социолог Роберт Мертон — он более подробно эту тему изучал. И вот как это можно объяснить? Что такое наша сущность, наши хотелки, что мы желаем? Во многом это результат социокультурных процессов в обществе. Вот человек живет, а вокруг него что-то происходит, общество что-то делает, и он как бы принимает от этого общества основные правила и заказ, социальный заказ…
Ведь, что такое правила? Почему люди на этой игре у меня самоубийством занимались? Потому что правила игры отвечают на вопрос «что делать?» Мне что делать? Что вам сделать? Я чем должен заняться, объясните мне, пожалуйста! Т.е. правила игры позволяют тебе внутренние поступать так, как нужно. Тебе кто-то сказал, что это нужно. Так вот через социально-культурное взаимодействие с народом ты получаешь социальный заказ от общества. Тебе его не прямо говорят, но ты живешь, и ты знаешь о нем — об этом заказе. Так вот, Роберт Мертон говорит, что если человек принимает заказ от этого общества, и общество ему предлагает инструменты для исполнения этого заказа, то гармонично развивается человек и общество. А если человек принял какой-то заказ, именно он понял, что общество от него это хочет, а соответствующих инструментов нет, то начинается та самая фрустрация, девиация, ну, много чего там может быть.
Елена: О, это наше родительство! От общества одни посылы идут, а инструментов реализовывать все эти посылы…
Руслан: Вот, ты знаешь, к сожалению, самый яркий пример – это многодетные родители.
Елена: Да, абсолютно.
Руслан: Потому что общество говорит типа «рожай больше», но на самом деле общество говорит «будь потребителем», «думай только о себе», «сожри все, что вокруг есть, никому не давай». И на это – на потребительство – есть все инструменты. Т.е. в современном обществе ты можешь заниматься потреблением, объедать кого угодно, воровать и прочее — это, на самом деле, нормально. И люди, которые воруют, которые потребляют много — они прекрасно себе живут, они прекрасно себя чувствуют. А когда человек услышал о том, что заказ, мол «рожай детей», а у нас нет инструментов, чтобы у тебя было много детей… Хорошо, если ты это понимаешь. Ты получил не от общества заказ, допустим, а от Бога, и ты понимаешь, что тебе Бог инструменты даст, и ты эти инструменты видишь, и тогда ты по крайней мере внутренне здоров. А если ты, допустим, не имеешь такого контакта с Богом, ты от общества получил обманный… На самом деле нет такого заказа!..
Елена: На самом деле, у общества нет заказа рожать детей.
Руслан: Но его же озвучивают с телевизора!
Елена: Озвучивают, да. У нас знаешь, какой есть заказ от общества? «Будь идеальной матерью», «будь идеальным родителем», «оберегай детей от всего». А инструментов исполнять это… Чтобы уберечь от всего, надо безопасную среду иметь, а родитель сам от всего детей не может уберечь: ни от деструктивного контента, который в сети, ни от улицы. Т.е. родитель становится совершенно беспомощный. Он не может дать ребенку всё. И что такое «всё» никто не знает. Что это – «всё»? Всегда всего мало. И в конечном итоге, некоторые такие: «да ну нафиг, зачем это». Если говорить с моей точки зрения женщины, то к женщине тоже очень много разных посылов идет: «будь такой, такой, такой, а инструментов мы тебе не дадим». И ты находишься в фрустрации. Мы все фрустрированы. Женщины фрустрированы, семьи фрустрированы, дети в конечном итоге фрустрированы. Я знаю, что такое беспомощность, я знаю, что такое фрустрация. Я, как родитель, как многодетная мать, прекра-а-асно знаю, что такое фрустрация, и эти моменты отслеживаю в обществе. И осознаю, что я не могу сделать так, как «требуется». И никто не может.
Руслан: Вот и смотри, почему важно, чтобы телесные наказания были? Потому что родителям говорят, что вы ответственны за детей по закону, по Конституции, по всему вы воспитываете детей. У нас даже есть специальная статья 5.35, где типа «ты не воспитываешь — ты уже не прав, тебя накажут». И ты несешь ответственность за детей, а инструментов нет! Наказывать нельзя! :
Елена: Вся ювенальная юстиция построена на этом.
Руслан: После десяти вечера ребенку нельзя находиться на улице без родителей. И вот он уходит, ты говоришь «останься». А он уходит…
Елена: И что ты ему сделаешь? Что ты сделаешь ребенку? Полицию что ли вызовешь?
Руслан: Если ты его побьешь, ты будешь неправ. Если ты его оставишь дома, закроешь, ты будешь абьюзером. Если ты лишишь его денег, ты будешь экономическим абьюзером. А если он уйдет на улицу, то по статье ты получишь штраф. Это и есть подготовка, чтобы у тебя была эта самая выученная беспомощность. Тебе дают взаимоисключающие правила: то такие, то сякие, — и ты не понимаешь, как жить.
Елена: Через какое-то время вы понимаете, что вы фрустрированы, — ну, если у вас достаточно мозгов. Если вы считываете послания общества, если вы оцениваете инструмент, вы понимаете, что какая-то фигня вообще происходит. А если вы еще знаете законы, то вам становится плоховато.
Руслан: Это для того, чтобы этими фрустрированными людьми управлять. То есть мы опять возвращаемся к серии про революцию (5-я серия), это сделано для того, чтобы людьми управлять, — вот и всё. А управлять нужно для того, чтобы они изменили строй, чтобы поменялась основа нашего общества.
Елена: Любой посыл будет оценен не с критической точки зрения.
Руслан: Ну, когда ты в фрустрации, откуда у тебя критическая точка зрения? Вот та собака, еще раз возвращаемся, она перестала нормально есть, спать и забыла все предыдущие успехи, связанные с дрессировкой. Ее не били! Там даже не было физического воздействия, там просто была награда вкусняшка. Но, не понимая правил, собака выпала в полный аут. То же самое и с людьми. Вот почему всем сказали колоться – все колятся, всем маски – все в масках? А потому, что на Западе уже десятилетия запрет телесных наказаний, уже десятилетия родителям много чего «нельзя» по отношению к своим детям, а хочется, ты же родитель, у тебя естество это лезет. И вот там фрустрирован народ, и по многим другим еще причинам, — там много чего происходит. Соответственно помним об этом, как минимум помним и наблюдаем, как нас хотят выкинуть.
Если вам дают разные термины, определитесь. Когда я учился в магистратуре, у меня там была тема воспитания, и мне научный руководитель говорит: «Руслан, у воспитания есть штук двадцать разных терминов. Если ты не выберешь какой-то один, тебя завалят на защите. Ты его выбери, и на вопрос «а почему так?» ты говоришь: «а я выбрал такой термин и поэтому…», т.е. у тебя будет стержень, которым ты будешь отлупливать тех, кто хочет тебя завалить». Вот нечто такое вы должны для себя выбрать, упираться в какую-то определенную вещь, — и для себя, и для своих детей устанавливать правила.
Родителей нельзя наказывать за телесные наказания, потому что это разрушает основу родительства. Ты ответственен за ребенка, эту ответственность ты несешь, а взамен ты как раз и можешь наказывать его, — это твое не то что право, это твой инструмент. Если ты не можешь наказывать, то ты как бы умываешь ручки и говоришь: «Ребята, это вообще не моя ответственность». [Современные психологи утверждают, что такой инструмент, как наказание, — это выбор слабых родителей, которые «ищут легких путей», и что есть другие работающие инструменты, «без насилия», просто нужно найти их, найти к ребенку свой подход, свою методику, ведь каждый ребенок индивидуален. Если же никакая из допустимых сегодня методик с ребенком не работает, и его поведения вследствие безнаказанности становится все более диким, психологи объясняют это новыми, недавно «открытыми» болезнями – СДВГ или ПИТ. – Прим.редактора]
Елена: Да, мы понимаем, что мы, на самом деле, — достаточно бесправные, находящиеся в каком-то дурдоме (в том числе и идеологическом) граждане.
Руслан: Я в демографической программе участвую, и когда меня спрашивают, а какой основной демографический инструмент можно предложить, я как раз и говорю, что сейчас быть родителем — это в принципе криминал, т.е. ты стал родителем – ты уже, можно сказать, преступник, и освобождение от всех этих фрустрирующих давлений — это как раз то, что сейчас нужно делать. И мы за телесные наказания сейчас бьёмся как раз для того, чтобы спасти родителей хотя бы России от этого бешеного давления…
Елена: Чтобы возвратить вам ваше право наказывать. Это не значит, что вы должны им пользоваться. Право – это просто право. Как хотите, это ваше дело, но право должно быть, и родитель не должен вот так вот метаться.
Руслан: Мы открываем такие стороны вопроса, на которые никто раньше не смотрел, — мне кажется, это важно, потому что люди поставили себе «галочку»: телесные наказания можно — галочка поставлена. А для чего можно, что происходит — не разбираются. Или: ой, телесные наказания нельзя! А почему нельзя, какие последствия будут — тоже не разбираются. Я рад, что мы сдвинули эту тему.